Начались полицейские будни

   В УМВД по Белгородской области завершилась внеочередная переаттестация личного состава. Особенностью этой процедуры было то, что сотрудники органов внутренних дел, успешно её выдержавшие, из милиционеров превращались в полицейских. Многие из них, по моим личным наблюдениям, о смене названия сожалели. Да оно и понятно: ещё не ушла в небытие советская идеологическая установка, по которой «наша милиция» стоит на страже завоеваний трудового народа, а «их полиция», наоборот, защищает от народа власть и достояние эксплуататоров.

   Сегодня уже ни для кого не секрет, что у стражей закона всех стран, в общем-то, задачи вполне идентичные: борьба с язвой преступности, пагубной для любого общества, независимо от его уклада. Так что дело не в названии органов правопорядка, а в уровне профессионализма их сотрудников, в честном отношении к долгу, в качестве их работы. Поэтому если реформа органов внутренних дел (важнейшим элементом которой и была переаттестация) повысит данные показатели – тогда, как говорится, игра стоила свеч. Лично у меня эту надежду укрепила беседа с работниками пресс-службы областного УМВД. «Коллег в погонах» я расспросил о том, как проходила переаттестация и каковы её общие итоги.     Оказалось, что «экзамены на полицейского» начинались не с аттестации, а гораздо раньше. Чтобы быть допущенным к аттестации, надо было выдержать ряд испытаний. Во-первых, пройти медицинскую проверку – причём проверяли у кандидатов в полицию не только  физическое, но - и весьма тщательно – нервно-психическое здоровье. Во-вторых, надо было сдать нормативы по специальной и физической подготовкам. Ясно, что больным, особенно «на голову», дальнейший путь был заказан. Однако и для тех, кто слабовато проявил себя в физических упражнениях – плохо стрелял или недостаточно быстро бегал, резко понижались шансы стать полицейскими.    Один из «всегдашних» недостатков нашей милиции был тот, что далеко не все милиционеры, призванные защищать законность, сами были сведущи по части законодательства. А сознательно защищать Закон, не зная его составляющих, невозможно. Так что не случайно одним из важнейших условий допуска к переаттестации являлось знание кандидатом нормативных документов. В первую очередь, конечно, – Закона о полиции. Проверялась правовая подготовка методом тестирования, вопросы постоянно менялись специальной программой, причём та же программа сама и оценки выставляла. А чтобы стопроцентно исключить нежелательное вмешательство «человеческого фактора», чтобы никому в голову даже не пришло списывать или запрашивать (давать) подсказку, за тестированием наблюдали видеокамеры.    Естественно, в комиссию по переаттестации на каждого экзаменуемого подавались документы, свидетельствующие о том, как человек за время службы себя  проявил: о наличии или отсутствии взысканий и поощрений, характеристика с места службы, ходатайство руководителя. При отсутствии хотя бы одного документа или при отрицательной характеристике сотрудник к переаттестации не допускался. Причем к составлению характеристик руководители относились отнюдь не формально, а напротив – весьма серьёзно. Этому способствовало такое нововведение, как практика наставничества: если кто-то из сотрудников совершит нечто нелицеприятное, в первую очередь спросят – его начальника, а затем уж с самого провинившегося.    Все милицейские руководители и все сотрудники оперативных служб обязаны были пройти через полиграф, то есть «провериться» на детекторе лжи. Всем, кого аппарат «уличил» в лукавстве, со службой пришлось расстаться – невзирая на чины-звания-должности.    Переаттестовывались только милиционеры, прошедшие этот жёсткий предварительный отбор. Переаттестация в нашей области проводилась силами 23-х аттестационных комиссий (по комиссии в каждом из 22-х районов плюс комиссия в областном УМВД). В состав комиссий, кроме руководителей ведущих служб УМВД, входили представители общественности – совета ветеранов органов внутренних дел и Общественного совета по УМВД по Белгородской области. Между прочим, участие представителей общественности было вовсе «не проформы для»: их предложения по отклонению той или иной кандидатуры нередко становились основанием принимаемых решений.    Всего процедуру переаттестации проходили 6592 сотрудника. Из них 6437 были - для прохождения службы в полиции, причём 34 сотрудника рекомендованы на должности с меньшим объёмом полномочий.    59 сотрудников в полицию были не рекомендованы – им предложили перейти в иные подразделения (например – внутренней службы). 62 человека от прохождения переаттестации отказались.    Если судить по итогам самой переаттестации, то статистика вроде бы свидетельствует о том, что пройти её оказалось не так уж сложно: число «неудачников», по сравнению с общим количеством переаттестовывавшихся, незначительно. Однако напомню: к аттестации были допущены далеко не все. Всего же в рамках реформы из рядов милиции Белгородской области выбыло более 1940 человек.    А что касается смены названия «милиции» на «полицию», то с точки зрения языковых норм это правильно. Ведь милиция, по значению слова – это вооружённый народ, осуществляющий охрану порядка в свободное от трудов время. В.И. Ленин когда-то так себе дело и представлял: никаких профессионалов сыска и охраны порядка, со всем этим справятся трудовые элементы с ружьями. Оказалось, однако, что профессионалы в деле охраны законности (даже «революционной») нужны, без них не обойтись. Потому появились специальные органы правопорядка, в других странах называемые полицией. А у нас, как дань ленинской мечте, прижилось слово «милиция». Так что давайте не будем о слове грустить. Да и не в словах дело.