Работать, терпеть и верить

    Имя Г.Н. Куратовой вряд ли что-либо скажет нашим читателям. А между тем творения её рук знает вся страна, весь мир – долгие годы Галина Николаевна работала на Байконуре, в лаборатории по проявке кино-и фотодокументов, помогая создавать летопись освоения космоса.

   Галине было десять лет, когда умерла мама. На руках у отца осталось трое маленьких детей. Трудностей хватало с лихвой, но он старался не поддаваться отчаянию и строго следовать последней просьбе супруги: как бы ни было тяжело, ребятню не бросать, не разлучать.    Завещание это отец выполнил. Более того, свыкшись  с необходимостью постоянно кого-то опекать, привел в дом парнишку-сироту.  Бывший детдомовец Яша Куратов устроился рабочим на железную дорогу, а вот пристанище найти себе так и не смог.    - Поживи пока у нас, - сжалившись над бесприютным бедолагой, предложил Галин папа.    Дело было осенью. А по весне Якова призвали в армию. И он, за неимением других близких людей, стал писать письма Галинке и  её родным. Поначалу послания адресовались всей семье в целом. А затем их автор начал обращаться исключительно к Гале. Раз от раза все более проникновенно и нежно. Совсем не по-братски.    Едва солдат Куратов  демобилизовался, как заявил главе новоприобретенной семьи:    - Я люблю вашу дочь и хочу на ней жениться!    - Погоди, - опешил отец. – Галка только-только школу окончила. Да и знакомы вы всего ничего. Подождите маленько, получше узнайте друг друга.    Но Яков был настроен решительно, на сомнения близких отвечая,  что он хорошо узнал свою суженую. Отцу не оставалось ничего другого, как благословить молодых.    Жила семья на маленькой  железнодорожной станции близ Тюратама, в бескрайних казахских степях, где, как рассудили новобрачные, нет никаких перспектив для их дальнейшей самореализации. А потому, собрав нехитрый скарб, супруги Куратовы отправились в поисках лучшей доли колесить по стране. Однако через несколько лет, обзаведясь двумя детьми, вернулись домой. По словам соседей, в родных местах затевалась некая стройка, и значит, без работы сидеть не пришлось бы.    Летом 1960-го Яков Михайлович и Галина Николаевна попали на еще только возвадившиеся космодромы Байконур. Попробовали себя в нескольких различных ипостасях. Пока не оказались в лаборатории по обработке кино- и фотодокументов. Яков Михайлович, правда, вскоре оттуда ушел, сочтя предложенное дело несолидным для мужчины. Устроился в монтажное управление слесарем, обслуживал святая святых космодрома – стартовые площадки. А Галине Николаевне новая работа пришлась по душе. Ничего менять она не стала, несмотря на целый ряд сложностей, включавший ежедневные манипуляции с химикатами. И в каких количествах! Например, проявитель разливался по бакам емкостью в 350 литров. Причем все реактивы рабочие перемешивали вручную – о чудо-«миксерах» в лаборатории тогда только мечтали.    Искупало все осознание причастности к грандиозной идее, ради воплощения которой, как считали байконуровцы, можно многое вынести. Ну, подумаешь, нет пока благоустроенных домов, жить приходится в  бараках, довольствуясь удобствами на улице. Зато - соседи славные, дружные, готовые в любую минуту  помочь, поддержать. Да и не избалованы Куратовы изысками. Ждать и терпеть умеют, учить не надо.    Ракеты взмывали в небо одна за другой. Ширился перечень имен космонавтов. А пообщаться с ними лично сотрудникам лаборатории не удавалось. Разве что издали посмотреть: вот в специально оборудованном уголке на Сыр-дарье Гагарин с Титовым купаются, в мяч играют, рядом – Терешкова нежится под лучами  щедрого южного солнца. Но близко к ним подойти никто не решался. Да и бдительная служба охраны, разумеется, не позволила бы никаких «незапланированных контактов».    Несколько позже, в 70-е, сотрудники лаборатории стали посмелее. И могли, скажем, взять у космонавтов автографы на память. Причем не на какой-нибудь бумажке , а на творениях собственных рук – фотографиях, запечатлевших момент старта, изображениях пускового комплекса. В подобных случаях отказать никто не смел: «звездные соколы» сразу же признавали в скромных техниках-проявителях коллег.    С ростом масштаба работ на Байконуре ширилась, переоснащалась и лаборатория. В неё входили уже четыре отдела: фотографов, кинооператоров, проявителей и специалистов по монтажу и озвучиванию фильмов.    Несмотря на отсутствие специального образования, Галина Николаевна пользовалась в своей группе заслуженным уважением. Руководитель , сердясь на какого-либо нерадивого подопечного, любил повторять:    - Всех бы разогнал. Одну Куратову оставил. Она и за инженеров, и за техников  дело сделает – не придерешься. Потому как с душой человек работает!    Изменились со временем и бытовые условия байконуровцев – так, Куратовы переехали в благоустроенную комфортабельную двухкомнатную квартиру, а вскоре получили и трехкомнатную. Преобразился внешний облик городка.  Его, кстати, местные служащие предпочитали называть Звездоградом. Хотя официально он носил иное имя – Ленинск, которое как-то плохо приживалось.    Постепенно город обзаводился детскими садами и школами, поликлиниками и больницами, кинотеатрами и домами культуры. И если раньше Яков Михайлович вынужден был, объясняя детям, как  дерево выглядит, возить их на жилую площадку космонавтов (там энтузиасты возделали маленький садик), то теперь сосны и ели , березы и липы перестали быть экзотикой. И красовались практически на каждом шагу. А все приезжающие, вплоть до первого лица государства – Л.И. Брежнева, отмечали ухоженность Звездограда, чистоту и уют, царящие в нем…    Команду служащих Байконура с годами пополнил и сын Куратовых – Владимир. Он пошел работать на участок к отцу. Дочь  Ирина преподавала в музыкальной школе, а затем круто изменила профессию. Нашла новое применение своему абсолютному слуху – стала военной радисткой.    С приходом 90-х привычный уклад жизни на Байконуре начал рушиться. Работавшие на космодроме русские специалисты превратились вдруг во врагов для местного населения – казахов. Однажды Галина Николаевна, не вытерпев очередного оскорбления в свой адрес, сорвалась. Стала доказывать агрессивно настроенному юнцу, что без русских они, казахи, так и жили бы в голой степи , без воды, газа и асфальтированных дорог. Ответ не заставил себя долго ждать:    - Забирайте свой асфальт, и валите…    Яков Михайлович и Галина Николаевна решили перебираться в Россию. Хоть десяток лет, а проживем спокойно, без оскорблений и унижений,  рассуждили Куратовы. Министерство обороны в 1997-м предоставило им квартиру в Белгороде, в одной из новостроек на улице Губкина.    Поскольку новое пристанище было расположено на первом этаже, супруги сочли себя ответственными за расположенный под окнами клочок земли. Разбили  цветник. Высадили кустарники. А потом взялись за возделывание целого сада. И теперь жителей дома балуют сочными плодами абрикосы и вишни, дарит пышные душистые соцветия сирень.    Хотя прошлое негативно сказалось на здоровье супругов, их не застанешь сидящими на лавочке среди ровесников. На разговоры о плохом самочувствии их не спровоцируешь. Байконур, ставший полигоном воплощения грандиозных идей, приучил Куратовых к иной жизни. В её основе – железное правило: работать, терпеть и верить, выполняемое неукоснительно. Изо дня в день. Что бы ни случилось…